Очередная история, которую рассказал Николай Черепанов (у которого, кстати, недавно в Харькове вышла книга его кулинарных рецептов), происходила в середине 90-х годов минувшего столетия, самый пик криминальных разборок, эпоху "челночников" и рэкетиров.
Николай Черепанов с внучкой. Пенсионер за свою жизнь, объездив полмира, стал участником или свидетелем многих таинственных историй
- Охота мне в Урарту, ребята! - однажды поутру начал свой монолог Жорик-Мажорик (Мажорик было его прозвищем), - начал свое повествование Николай Валерьевич. - Жорик был моим школьным товарищем, и звали его в ту пору Макароном (от его фамилии Макаренко). Он активно занимался баскетболом, поэтому двери наших вузов были широко распахнуты перед его высокой, хотя и худощавой фигурой. А прозвище Мажорика он получил после окончания партийной школы (правда, она больше напоминала курсы, так как не была высшей), которая штамповала среднюю номенклатуру. Это "освобожденные" парторги (для некрупных предприятий и учреждений "совкового", не путать с "ледниковым", периода), а также инструкторы, комсорги среднего полета. Да с человеком такого роста, как Жорик, спорить очень даже непросто. Тем паче - историком по образованию (с помощью баскетбольного мяча Жора ухитрился окончить истфак ДГУ, ведь тогдашний ректор универа Владимир Моссаковский обожал спортсменов), а еще - работником народного контроля районного масштаба. Справедливости ради отмечу, что в пору лихих девяностых он был уже бывшим (как первым, там и вторым).
Потому и пишу о Георгии Макаренко (рост 1 метр 96 сантиметра, истинный ариец, поскольку был еще и блондином), что он как "отрыжка" коммунистического прошлого не сумел удержаться на плаву и затонул на рифах капиталистического настоящего, пополнив ряды нашей ватаги, но "понты" гонял, как и в школьные годы, ибо язык его был подвешен ого-го как. Стал наш Жорик пустомелей, хвастунишкой-брехунцом, спорщиком и задавакой. Уважал только свое мнение. С другими (и моим в том числе) мог в лучшем случае мириться, издавая при этом нечто вроде недовольного сопения. Такая обрисовывалась картина.
Дачные стражники
Нас было 28, как панфиловцев. Только позади была не Москва, а два дачных товарищества, садоводческих поселочка на рубеже села Марьяновка и станции Вольное Новомосковского района. Надо сказать, такие дачные поселения росли в те годы, как грибы после дождичка (и не обязательно в четверг). Видимо, наиболее удачные коррупционеры (грабили и брали взятки еще во времена советской власти) воплощали свои мечты (убогие, так как полет фантазии напрочь отсутствовал) типа: домик возле своего "свечного заводика" и "хатынка" возле болота.
Коттеджики строили все кому не лень, кроме честных людей и обычных тружеников. Вот там-то сразу же появились бандиты-налетчики - дачные воры и громилы-взломщики и прочая свора человекообразных, которые, как настоящие сорняки, всегда возникают возле скромных двухэтажных домишек, чтобы поживиться кражами со взломом или без оного и проникновениями в красивые терема и погреба. По мелочам там "бешкетувала" местная шпана (то есть вольнянская и марьяновская). Покрупнее - уже новомосковские и даже днепряне, которые сколачивали криминальные "шайки-лейки", ибо "одиночников-мародеров" почти не было. А которые рисковали - те в лапы к нам, то бишь страже, непременно попадали. С ними разговор был короткий - полная конфискация украденного, по шее и в "сарайку" до прибытия "ментов", коим и передавали их из рук в руки. Впрочем, менты к нам наезжали не всегда, а когда бензин был. Особенно редко ездили зимой. Тогда, если их не дожидались, злодеев передавали местному участковому и дачным активистам, которые конвоировали их сами после составления соответствующего протокола. С конфискатом было еще проще, так как мы не знали, у кого и чего взяли. Штаб-квартира у нашего подразделения находилась в брошенном пионерском лагере со всеми его атрибутами - статуи типа "девушка с лопатой" (то бишь веслом), "пионер, пьющий бормотуху из горла" (горна) и тому подобные - пребывали в бытовке и столовой. Была вода и свет, старенький черно-белый телевизор - словом, относительный комфорт и уют, которые нужны всегда и везде. Мы утеплили окна. Печки были электрическими, так что тепло было, как в турецкой Анталии. А в административном корпусе у нас был склад конфиската.
Дачников мы уведомили (через развешанные листовки и объявления), что ожидаем месяц, чтобы те опознали и забрали свои украденные причиндалы (если менты не возьмут их на свой баланс как вещдоки). Затем - реализуем на базарах Днепропетровска.
Нас спаяла нужда и неверие в обзаведение собственным делом. А в нашей страже, как в Греции, кто только не состоял: и с высшим образованием, и "четыре класса и коридор". Был даже бывший семинарист Духовного колледжа (во Львове имелся такой), изгнанный за аморалку и вопиющее пьянство. Впоследствии он примкнул к передвижному цирку "Шапито", выступал там как клоун Вася. В Днепропетровске оказался по стечению обстоятельств: заболел пневмонией и, пока он отлеживался в больнице, цирковые коллеги его и "кинули". Сами отбыли в неизвестном направлении, а Васю бросили, как лишнюю деталь, без воды и продовольствия. Даже костюмчик зажали. К счастью, хоть документы при нем оказались. Но об этом - потом.
Великое гульбище
Я хочу рассказать всего лишь об одном эпизоде нашей тогдашней жизни. Летом наша охранная бригада частенько, после сдачи нашей очереди "вахте-смене", не разъезжались по своим домам, а оставалась на недельку порыбачить да посудачить. Под пивко и отдыхать легко! Вот так мы как-то сидели в тесном кругу, общаясь и забавляясь разговорами, анекдотами и бывальщиной.
- Охота мне, братцы, в Урарту! - так или почти так Жорик влез в общую беседу, вяло текущую ввиду того, что не все еще как следует проснулись и пришли в себя после вчерашнего "банкета" на природе в связи с долгожданной заработной платой - жалованием за три месяца. Надо признаться, платили нам не очень много и крайне нерегулярно (мне, к примеру, как старшему смены - 3,5 "лимона", а начальнику (бугру) бригады - когда четыре, когда пять кусков. Рядовой получал три "лимона", или миллиона купоно-карбованцев (как в шутку называли их обыватели - "хохлобаксов"). В пересчете 1996 года это было 35, 40, 50 и 30 гривен. Правда, доллар стоил тогда 1,76 гривни!
- Ага, ты еще в Парвану и Мазодаран изволь захотеть прокатиться, - тут же раздались реплики наших доморощенных историков (кроме Жоры, еще два выпускника истфака имелось в рядах нашей разношерстной братвы), а Жорес и рад-радешенек влезть в этот гвалт со словами типа "А вот я слыхал (или видал)…", "А вот со мной что было…" или "А вот что однажды со мной случилось…".
Надо сказать, что посиделки наши начались еще накануне вечером, часов в пять, после сдачи объекта охраны и получения денежного довольствия за три месяца. Стоял прекрасный августовский день то ли 1994-го, то ли 1996 года, точно не помню. А так как мы заранее договорились, что "оторвемся по полной", то собрали деньги, кто сколько мог, а в "отказе" оказались только четверо. Им по семейным обстоятельствам требовалось срочно отбыть в город. Закупили у местных "чемургес" и закусь - соленые огурцы, помидоры, баклажаны "а ля огонек", картошку и прочие фрукты-овощи (платили очень мало - в основном за консервацию, а "свежачок" нам дарили безвозмездно, на "халяву"). В местном "Сельпо" взяли пивко на разлив (сорокалитровый бачок плюс две фляги) и жестяных литровых банок - они только-только стали массово появляться в продаже. И засели отмечать - благо, никто не мешал, крыша над головой имелась, электрический свет был. Так сказать, тепло и мухи не кусают! Песни орали, под водочку и сплясали (откуда-то появились сельские девки). А под утро выползли на берег Самары и продолжили. Кто оказался слаб - выпал "в осадок". Но ядро оставалось активным - человек 12-15 во главе с татарином-ментом (в Аганистане он в составе ВДВ выполнял интернациональный долг, после демобилизации вернулся в свою Казань и поступил на службу в милицию. Как он оказался в Днепре - разговор особый. Про это - тоже потом). У нас он был за "бугра", ну и контакт с милицией поддерживал.
Взрыв на Самаре
На берег Самары мы вышли еще затемно - рыбачить. Было у нас там прикормленное место. Заливчик такой себе, не очень большой, но и не малый. Рыбалка - она тишины требует, а нас тут больше десятка скопилось. И все гомонят, гомонят… наиболее хитрые под общий шумок начали похрапывать прямо на бережку, под кусточком. Зато стали присоединяться местные.
И вдруг - взрыв! Вообще он мне сильным хлопком показался. Но ребята взрывом назвали - значит, взрыв. А дальше - тишина. И тут мне послышался то ли собачий вой (но какой-то не такой), то ли волчий. Длился он минут пять. Жорик сразу спросил: "Слыхал?".
- Да, - говорю, - кто-то выл. Но как-то непривычно.
- А это не волк и не собака, это перевертень чомусь перекинулся, - произнес рядом чей-то голос.
Мы обернулись - глядим, дед. Откуда он взялся, непонятно. Я сразу вцепился в него:
- Какой такой оборотень? Откуда?
Дед хитро улыбнулся и кивнул головой:
- Слушайте же, я расскажу вам о нем. Только не перебивайте.
И стал рассказывать.
Окончание следует
Любовь РОМАНЧУК
Метки: мистика