Воскресение утопающего

Снаряжение, в котором Сергей тонул, он до сих пор хранит у себя дома. В том числе флягу, спасшую ему жизнь

Экзистенциалисты говорят, что человек по-настоящему раскрывается лишь в минуты крайней опасности, когда стоит на самой черте между жизнью и смертью, готовясь ее перешагнуть. Лишь в таком пограничном состоянии приходит понимание, кто он такой и на что годен. И лишь тогда способен постичь суть бытия (Бога).
На такой черте 11 июля 1998 года, почти 20 лет назад, оказался наш земляк, фотограф Сергей Протальник, родом из Архангельска. И спасся он не без чуда. Вот его рассказ.

Накануне
«Много раз приходилось мне плавать по Днепру на своей лодке, в различных погодных условиях, в том числе и неблагоприятных. И все это время со мной был фотоаппарат. Все плавания воплощались в слайдофильмы, снимки, показывающие красоту родной природы и нашего края – Приднепровья. Так было и в тот день, 11 июля 1998 года.
Перед этим несколько дней кряду дули сильные ветры, срывая крыши с дачных домиков и ломая ветви на деревьях. И в тот день 11 июля с утра тоже дул ветер. Как хотелось мне очутиться на своей надувной лодке на середине Днепра, среди бушующих волн, ощутить музыку водяных брызг, симфонию ветра. В душе в это время звучит подходящая к этой обстановке вокальная ария Георга Генделя «Кораблик в бурном море», выражающая целеустремленность, возвышенный драматизм происходящего.
С утра я сбегал по хозяйственным делам на базар. Затем приготовил всё снаряжение и общественным транспортом добрался до берега Днепра в районе кинотеатра «Салют» (что на жилмассиве «Победа»). Спустил надувную лодку «Нырок-41» с номером 0291513 на воду в три часа дня и начал сплавляться на группу островов в районе острова Шевского.
На берегу ветер был средней силы, но по мере продвижения к середине реки он на открытом пространстве всё более усиливался, да так, что и грести не надо, только веслами подправляй лодку, вовремя станови ее бортом к большой волне, чтобы не зачерпнуть воду через край. Все время сидел на веслах, изредка оставляя их, берясь в перерыве между набегающими большими волнами за фотоаппарат и фотографируя состояние воды. Вот уже остался позади жилмассив «Победа», и лодка идет рядом с фарватером, приближаясь к району, который в простонародье именуется «мойкой».
Многие наверняка удивятся, что в столь суровую непогоду фотограф отправился в плавание на столь утлом суденышке как надувная лодка. Всё дело в том, как раскрыл секрет Сергей, что еще в Архангельске, в 1964 году, он стал свидетелем шторма. По радио передавали репортаж о том, как спасателям удалось подобраться к попавшему в шторм судну, которое волны швыряли с борта на борт. Они подплыли к нему на надувной лодке и доставили трос, с помощью которого судно и вытянули на берег. Отсюда у Сергея и укоренилась уверенность в том, что надувная лодка - это очень надежное плавсредство.

Коварная Мойка
«Мойка - это место, где река Самара впадает в Днепр, - продолжает он свой рассказ. - Вот уже близко проплыл возле двух бакенов на фарватере (около 30 метров). Время - 16 часов 30 минут. Ветер сильный, накатываются метровые волны. Лодка, как щепка, ныряет между ними, то возносясь вверх на гребень волны, то с высоты падая вниз. Вот она, музыка, – вокальная ария Генделя «Кораблик в бурном море», воплощенная в реальность. Сколько раз ее приходилось слушать (и воспринимать) вот так, среди беснующихся волн Днепра. Но что-то ветер сегодня особенно сильный.
О себе напомнил голод. Бросаю весла, придвигаю рюкзак с провизией и начинаю есть. Лодка по-прежнему повернута бортом к волнам и сама вскакивает на них. Но нередко приходится быстро браться за весла, чтобы успеть среагировать на накатывающуюся большую волну. От бакенов отошел метров на 200-300. С едой почти покончено, лодка в очередной раз выскочила на гребень волны, в лицо ударил резкий порыв ветра и…
Вспоминая, что произошло потом, не могу воссоздать случившееся. Всё произошло мгновенно. Мелькнуло небо, вода, зеленые борта лодки, и я почувствовал обжигающую прохладу воды. Вынырнув на поверхность, сначала ничему не поверил, считая, что это произошло не со мной. Как же так? Только что сидел, удобно устроившись, на сиденье, с аппетитом ел и… в воде.
В первые секунды никак не мог осознать реальность происходящего. Осмотрелся, рядом метрах в трех на волнах билась лодка, перевернутая вверх дном, рядом с ней плавали спасательная подушка-сиденье, вторая такая же осталась зафиксированной в лодке. Как только сделал попытку подплыть к лодке, рванул новый порыв ветра, и облегченная лодка вздыбилась на воде, перевернулась в нормальное положение и тут же опять перекрутилась вверх дном. И мощный ветер погнал ее и подушку прочь с большой скоростью. Только черное дно постоянно переворачивающейся лодки несколько раз мелькнуло среди волн, и всё скрылось за бегущими вслед за ней волнами. Всё, один».

Фотограф показывает друзьям место, где начал тонуть

В тенетах страха
«Тут наконец полностью осознаю реальность. Фантазии кончились. Всё это происходит со мной, только со мной, именно со мной. Леденящий душу, парализующий страх овладевает мною. Неужели всё, неужели конец жизни, зачем же так? Ведь я так панически боюсь глубины, и сейчас придется утонуть, мертвым, захлебнувшимся опуститься на дно.
Голова по подбородок высунута из воды, за спиной вспучился воздушный горб. Под надетой поверх нескольких слоев одеждой (болоньевой курткой) пока остался какой-то воздух. Держусь на поверхности, хоть и заливаемый с головой волнами. Панически хватаю плавающие рядом предметы, которые пока не унесло ветром из-за малой парусности. Вот колыхается рядом литровая фляга, вот банка пол-литровая пустая (в голове мелькнуло – хорошо, что кашу всю съел), рюкзак плавает поблизости. Скорее под себя эти предметы, пока обеспечена хоть какая-то плавучесть.
Мысль заработала четко. Во фляге осталась вода, надо ее вылить. Быстро откручиваю крышку, приподнимаю флягу над водой, вода выливается (ее не так много), быстро закручиваю крышку, чтобы не выпала резиновая прокладка. Пока под курткой воздух и одежда не полностью пропитана водой, быстро проделываю всё это, секунд за восемь.
Пол-литровую банку перевернул крышкой вниз, чтобы воздух не вышел. Это хоть немного, но обеспечит дополнительную плавучесть. Левой рукой прижимаю эти предметы к груди, а правой гребу под себя, чтобы не погрузиться еще больше.
Полиэтиленовый пакет, плывущий рядом, пытался заполнить воздухом, наподобие воздушного шарика, зажав в кулаке входное отверстие. Напрасно. Воздух быстро вышел, пакет дырявый. Откинул его прочь, как и сорванную с головы шапку – лишняя тяжесть не нужна. Быстро скинул обувь, правой рукой до половины стянул спортивные брюки, полностью их сбросил при помощи ног. Вот рядом всплыл один сапог. Видно, воздух в нём остался. Рядом плывет перевернутая сумка из-под утонувшего фотоаппарата. Эта не будет держать – не нужна.
Оцениваю обстановку. До правого берега слишком далеко, еле виден, до ближайшего, левого, метров четыреста – четыреста пятьдесят. По-прежнему погружен в воду по подбородок. Дышать тяжело, вместе с воздухом в легкие и желудок попадает много воды. С периодичностью накатываются метровые волны, и на какое-то время оказываюсь полностью скрытым под водой. Самих волн не вижу, они накатывают со спины.
Судорожно хватаю ртом воздух, и вместе с ним обязательно заглатывается вода. Бьет кашель. Не успеваю откашляться, как глотаю новую порцию воды. В глазах темнеет. Неужели конец? Не готов, не хочу умирать! Одно это слово леденит душу и парализует силы. Появляется какая-то слабость во всем теле. Руки и ноги становятся ватными.
Перед глазами встает видение. Двери моей квартиры открыты, заходят мои товарищи, сотрудники и выражают соболезнование моим близким. Мысли о семье горечью наполняют душу. Что же ты наделал? Жизнь трудная, а им предстоит еще и такая потеря. Как же ты их так страшно подвел? Нет, надо бороться».
Окончание следует

Любовь РОМАНЧУК