Воскресение утопающего

В предыдущем номере описывалась передряга, в которую во время разразившегося шторма попал на середине Днепра фотограф Сергей Протальник 11 июля 1998 года. Скажем прямо, редко кому удалось бы проплыть такое расстояние до берега в тяжелой амуниции, да еще в непогоду, когда метровые валы захлестывают пловца с головой. Какова бы ни была при этом сильной воля тонущего. Поэтому всё происшедшее дальше с Сергеем иначе как чудом назвать трудно. Но пока погрузимся вместе с ним в темные и холодные днепровские воды.

Окончание. Начало в номере за 27 июля

Сергей Протальник проделывает путь, которым выбирался на берег в злополучный день 11 июля 1998 года

Моя борьба
- Спокойно, без паники. Паника - это смерть. Не думать об этом. Спокойно, делай что-то. Надо попробовать снять оставшуюся одежду (и всю хорошо застегнутую), а ее много, ветер был сегодня прохладный. Свободна только одна рука, да и та гребет, чтобы хоть немного подбородок высунулся из воды и рот не хватал постоянно воду вместе с воздухом. Быстро пробую свободной рукой засунуть под майку флягу – не получается. Намокшая одежда плотно облегает тело. Сую флягу – не лезет. Из второй руки выскальзывает пол-литровая банка и всплывает на поверхность. Судорожно хватаю ее и прижимаю опять к груди. Потеря хоть какой-то плавучести – это… нет, нельзя даже думать об этом. Снять верхнюю одежду не получается, из рук все время что-то вырывается и всплывает на поверхность, а тело от этого немного погружается.
Волны перекатываются через голову, задыхаюсь, глотаю воду, бьет кашель, опять потемнело в глазах. Не паниковать! Грести и грести к берегу.
Левая рука, прижимающая предметы, онемела и начинает болеть. Через двадцать минут пребывания в воде тело начинает сковывать холод, мёрзну, но потом это ощущение пропадает. Организм привык к холоду. Постоянно жду, что начну погружаться на темное дно, и это ожидание смерти страшнее самой смерти. Пару раз хорошо заглотнуть воду – и всё, наступит темнота, погрузишься на илистое дно.
Силы слабеют. Для борьбы нужен воздух, а его постоянно вдыхаешь вместе с водой, в глазах мутная пелена, легкие болят, как будто в них всажены иголки. Задыхаюсь, устал грести. Волны с белыми барашками постоянно захлёстывают с головой. Только не паниковать.

На грани
- Левый берег, к которому гребу, высокий. Вижу, стоит на берегу авто – белая «Волга», в ней сидят двое. Оттуда всё водное пространство как на ладони. Слепым надо быть, чтобы не увидеть утопающего. Пытаюсь махать им рукой. На это уходят дополнительные силы. Тяжело. Краем глаза вижу, дальше по берегу спускается машина салатового цвета, именно туда дует ветер, туда несет и мою лодку. Ее заметили, едут чтобы подобрать. Подумалось: я ведь еще не утонул, может, лодку используют для моего спасения, ведь она с веслами, укрепленными в ней намертво. Но этого не случилось. Христопродавцев интересовала только лодка, а не тонущий человек.
Кричу в небо: «Спасите, спасите!». Раз люди не помогают, может, Бог поможет. Всё время в ожидании, что начну погружаться на омерзительное дно с раками, рыбами и слизью. Страшно и мерзко. Хочу жить. Так много еще надо сделать, и ведь я не только мечтаю, но и делаю. Трудом воплощаю в реальность свои замыслы. Неужели труд наказуем?
Кричу в небо слова молитвы, прошу, чтобы оттуда помогли. Может, надоумят кого лодку прислать или сил дополнительных мне придадут. Устал сильно, работают только одна рука и ноги. Одежда плотно застегнута, промокла, стала тяжелой. Тело всё одеревенело, холода уже не чувствую. Только не паниковать. Хода времени не замечаю, сколько прошло – может, час, может, два. Гребу, а берег всё не приближается. Всё слилось в этой кошмарной реальности огромных волн и рёва ветра.
Но что это? Что-то новое появилось в обстановке. Деревья на берегу вроде стали ближе. Мелькнула мысль, что, может, буду сидеть сегодня вечером за столом у себя дома и вспоминать про это. Мелькнула и пропала тут же. Только не расслабляться. Два раза хлебнешь – и всё будет кончено. Не думать об этом. Пока не начал погружаться, пока держишься на воде – греби. Ох, как устал! Во всем теле слабость, да и ту уже перестал чувствовать. Всё одеревенело – и тело, и ощущения, и мысли. Хочется нормально дышать, сколько уже воды выпил – кажется, что целое ведро. Левая рука онемела от напряжения, ее не чувствую. Только бы удержать банку, флягу, рюкзак...

Спасение
- Берег приблизился неожиданно, отметил только про себя – как близко стали деревья. Эмоций никаких нет, ни радости, ни страха. Только отупело гребу одной рукой, и больше ничего. Всё, ощутил ногами дно. Как безумный, шатаясь, вылез на берег, волоча за собой то, что помогло удержаться на плаву. В голове высветилось – жив. И больше никаких эмоций. Вскарабкался на высокий крутой берег и попал прямо на ту белую «Волгу», которая стояла все время на берегу, и, надо полагать, находящиеся в ней люди всё видели. Приближаюсь к ним в надежде согреться. От переохлаждения всего трясет, говорить не могу, изо рта вылетают не слова, а какое-то мычание.
Но как только начал приближаться к машине, она завелась, потихонечку тронула с места и неторопливо уехала прочь. Шоу для них закончилось, и они «умыли руки».
Надо как-то согреться. Бегу к стоящему на берегу дому, там люди. Объясняю негнущимся языком, прошу дать одеяло. Повели в дом, раздели, уложили в постель, напоили горячим чаем с малиной, хорошо укутали. Отогрелся. Постепенно возвратилась речь, начал членораздельно разговаривать.
Было семь часов вечера. Люди, а это оказалась семья Заиченко, из династии речников, проживавшая до того много лет на Соловьином острове. Супруги оставляли у себя ночевать, но так как я решил добраться до своего дома, снабдили на дорогу сухой одеждой, обувью. Вещи мои развесили сушить у себя во дворе, и мы договорились, что я приеду за ними потом. Давали денег на дорогу, но я не взял. И без них семья здорово помогла мне.
Вышел на дорогу, когда уже спускались сумерки. На дороге стояла милицейская машина. Подошел, объяснил ситуацию, что всё утонуло, одежда чужая, попросил отвезти в город. Переглянулись между собой, сказали, усмехаясь: «Жди здесь, скоро приедем». Сели и укатили.
С окрестностей Приднепровское до жилмассива «Солнечный» дошел пешком. Оттуда меня, когда я всё объяснил, частник на легковой машине безвозмездно довез до Нового моста. До дома добрался двумя общественными транспортами тоже бесплатно. Кондукторы попались сочувствующие.

Семья Заиченко из династии речников (супруги, их дети и дед) поистине вернули Сергея (крайний справа) с того света

Эпилог
- После этого случая долгое время на реке чувствовал себя раздавленным, уничтоженным психологически.
Вот тебе и музыка Генделя, вот тебе и кораблик в бушующих волнах. То, что композитор так возвышенно и мастерски передал в музыке, в реальности оказалось жестокой борьбой за выживание. Это боль в легких от удушья, это страх смерти, который подчас хуже ее самой.
Что же делать теперь? Сидеть дома, в безопасности? Древние говорили: «Плавать по морю необходимо». По-настоящему ли, по-житейскому, все равно необходимо плыть по этим морям, раз родился на этот свет. Как писали древние, “Navigare necesse est, vivere non est necesse” («плавать по морю необходимо, а жить - нет»)*.
Вот так и плывут, выдерживая невзгоды, маленькие кораблики отдельных людей, наполненные их делами и устремлениями.
Любопытный факт
Номер надувной лодки Сергея, 0291513 – дважды счастливый, так как сумма его цифр дает священное число 21. Это число «короны магии», которое связывается с заклинаниями, приговорами, магическими и оккультными действиями, а также совмещает божественное и земное. Алхимикам требовался 21 день для превращения неблагородных металлов в серебро. А 21, в свою очередь, даёт троицу: 21 = 2 + 1 = 3, это символ Бога.
Может, Сергей спасся благодаря и этой защите? К тому же, сама трагедия произошла 11 июля: 11 + 07 = 18 = 1 + 8 = 9. Три тройки! Определенно высшие силы были против его гибели в мутных водах разбушевавшегося Днепра!
***
* У Плутарха в «Сравнительных жизнеописаниях» эти слова произнёс римский полководец Помпей, когда, несмотря на сильную бурю, приказал готовить корабль, везущий хлеб в Рим, к отплытию.

Любовь РОМАНЧУК