Воображаемый друг

Многие дети в раннем возрасте обзаводятся неким воображаемым другом, который дает им советы, утешает либо, напротив, подбивает на шалости. Он не обязательно злой, как в фильмах «Вредный Фред» 1991 года или «Паранормальное явление 3» 2011 года, в котором у Кристи появляется демонический Тоби. К примеру, у меня был дядя Сережа, почему-то однорукий. Когда родители наказывали меня, он становился со мной в угол и говорил, что принимает наказание на себя, а я могу в это время куда-нибудь мысленно отправляться – иными словами, мечтать. 

Маленький Коленька любил катать своего воображаемого друга в коляске, ведя с ним душевные беседы

«Бей по нему молотком»

Виртуальным другом Николая Андроновича Петуша начиная с двухлетнего возраста стал Павлик – маленький мальчик, с которым тот делился своими планами и надеждами. Общаться с Павликом нравилось больше, чем со сверстниками. И Коленька часто отказывался присоединиться к гуляющей во дворе детворе или уединялся в детском саду или в школе.

Иногда, когда он был совсем маленьким и не умел скрывать эмоции, его заставали в момент, когда он катал своего друга в коляске или разговаривал с ним.

- С кем ты там общаешься? – спрашивала воспитатель, подходя к игравшемуся в стороне от всех малышу.

- С Павликом, - отвечал мальчик. – Это мой лучший друг.

- Где? – озиралась женщина. – Тут никого нет.

- А я вижу, - настаивал Коленька. – Но он только ко мне приходит. Потому что он мой.

В конце концов о странностях ребенка сообщили родителям, и те не на шутку перепугались. До такой степени, что даже отвели шестилетнего сына к психиатру, принимавшему в районе Запорожского шоссе.

Тот, усадив Колю на диван, начал задавать ему странные вопросы типа:

- Скажи, чем отличается стена дома от забора?

- Тем, что забор без крыши, неутеплен, может быть не сплошным, может делаться не только из камня, но из железа, дерева или керамики, - начинал перечислять признаки отличия развитый не по годам детсадовец.

- Ответ неправильный, - качал головой психиатр и задавал следующий хитрый вопрос.

- Что изображено на этой картинке? – и протягивал иллюстрацию с белым лебедем.

- Лебедь, - утверждал Коля очевидное.

- Снова неправильно, - всплескивал руками психиатр.

А когда Коля, решившись, спросил «почему?», пояснил:

- Потому что если перевернуть его вверх ногами, то получим бронтозавра на водопое, - и подмигнул.

Так и осталось непонятным, шутил ли он или сам был немного «ку-ку».

А потом без всяких переходов вдруг спросил:

- Твой друг сейчас рядом с тобой?

- Да, - честно признался Коля. – Только не совсем рядом. Он как бы внутри.

- Это он подсказывает тебе ответы?

- Не всегда.

- Ты можешь его спросить о чем-то?

- Могу.

- А попросить?

- Тоже.

- Тогда попроси его, - наклонившись к Колиному лицу, зловеще прошептал психиатр, - чтобы он убирался из твоей головы ко всем чертям. А если появится опять, то бей по нему молотком. Вот таким, - и показал Коле свой молоточек, которым до того обстукивал его коленки.

- Но он ничего не делает мне плохого, - попытался отодвинуться от него Коленька. – Нам интересно друг с другом.

- Сделает, - пообещал психиатр, - так как если он не исчезнет, то ты по его вине в конце концов попадешь вот туда, - и он указал рукой на закрытые железные двери. – Ты ведь не хочешь этого?

Коля помотал головой и понял, что говорить правду вовсе не обязательно, а значит, о Павлике никому рассказывать он больше не будет. Врач прописал какие-то таблетки, массаж, гимнастику, и когда по прошествии времени Коленьку вновь спросили, видит ли он своего воображаемого друга, он помотал головой и решительно соврал: «Нет».

Ему показалось, что этим он в какой-то мере предал своего друга, но иного выхода не было. Иначе, как он понимал, от него бы не отцепились.

Расставание

И Павлик в самом деле исчез – то ли обиделся, то ли вошел в положение своего материального друга. Появлялся лишь иногда, то по ночам перед сном, то во время болезни или в периоды особо гнетущего настроения. Но ничего при этом не говорил, а лишь молча и печально стоял рядом и смотрел. С каждым годом приходы его становились все более редкими и кратковременными, а облик - ускользающим.

Между тем Коля закончил школу, поступил в вуз на факультет психологии (такое влияние на него оказал давешний психиатр со своими каверзными вопросами), а по окончании его женился. Перед свадьбой, ложась спать, он неожиданно увидел рядом с собой на подушке голову давно пропавшего Павлика (тело его, возможно, пряталось под простынями, поскольку видно не было – а может, его не было вообще). Шевельнув губами, голова сказала: «Поздравляю, но счастья в браке не найдешь».

Николай протянул к голове Павлика руку, но нащупал лишь пустоту. А приподнявшись на локтях, понял, что за голову принимал топорщившийся край подушки.

Однако сказанные псевдоголовой слова, как ни странно, сбылись. Ни счастья, ни покоя супружеская жизнь Николаю не принесла. После нескольких выкидышей врачи поставили жене диагноз - бесплодие. Надежда становилась все более сварливой, стала прикладываться к бутылке, а потом и вовсе изменять. В конце концов пришлось развестись, располовинив родительскую квартиру. В полученной по размену «однушке» Надю вскоре убили не поделившие ее тело собутыльники. Сразу после развода Николая с Надеждой погибли и его родители, попав в ДТП и приняв одновременную смерть. И Николай всего себя посвятил работе.

Второй раз связать себя узами Гименея ему удалось лишь к 45 годам. И это был последний раз, когда он увидел во сне Павлика: тот поднимался ввысь со словами «Удачи». Почему-то стало грустно и неуютно. А потом семейная жизнь захватила его с головой. Через год жена подарила ему девочек-близняшек - Веру и Настю, полностью вытеснивших собой виртуального дружка. Павлик был навсегда забыт.

Ветер в ЗАГСе

Прошли годы. Николай вышел на пенсию, девочки выросли и в свою очередь обзавелись семьями. И однажды старый виртуальный друг вновь вернулся в его жизнь, но уже в другом виде.

Оформляя документы на дачу с пристройками, Николай Андронович столкнулся с тем, что его отчество в садовых документах, записанных еще родителями, не соответствовало паспортному. Точнее, они различались написанием (в документации садового товарищества его обозвали «Антоновичем»). Для исправления записи требовалась выписка из ЗАГСа (поскольку метрика о рождении куда-то затерялась).
Николай обратился с заявлением в местное отделение органов записи актов гражданского состояния. И через неделю пришел за справкой.

- Петуш? – подняла на него глаза сотрудница в комнате с надписью «Архив», листая талмуд соответствующего года.

Николай Андронович кивнул. Найдя нужную фамилию и держа на ней палец, сотрудница уточнила:

- Павел или Николай?

- Николай, - автоматически ответил проситель. А затем спохватился:

- Что вы сказали? Какой Павел? В нашем роду такого не было.

- Выходит, родители не сказали вам, - пожала плечами девушка.

- Что не сказали? – допытывался Николай и, столкнувшись с отчужденным взглядом архивиста, стал пояснять. – Понимаете, они давно умерли, так что больше уже ничего никому не скажут. А мне надо знать, прошу вас. Это важно.

– Вообще-то мы такие сведения давать не имеем права, - потянула резину сотрудница, - разве что в виде исключения.

После чего, помявшись, сообщила, что у Николая Андроновича был брат-близнец, нареченный Павлом, который умер спустя месяц после своего рождения. Сведения о нем имеются в книге записей.

- А что с ним случилось? – пролепетал ошарашенный проситель.

- Этого я не знаю. Может, в роддоме смогли бы сказать, если б вы раньше обратились, поскольку документы там хранятся не более 25 лет. Так что, увы, вы опоздали.

Выйдя на улицу, Николай Андронович подставил разгоряченное лицо холодным порывам осеннего ветра. Стало понятно, почему родители в свое время так перепугались, узнав, что воображаемого друга их сына зовут Павлик – ведь они ни о чем никогда не рассказывали ему.

Идя по Набережной, Николай думал о том, где Павлик похоронен и погребен ли вообще, или же его тельце было после его скоропостижной смерти отдано роддому. Может, потому он и являлся своему брату, что дух его оставался неупокоенным и продолжал свое существование в сознании близнеца в виде фантома? И где, интересно, в таком случае он теперь? Ответ на этот вопрос не был известен никому. И лишь в завываниях ветра, гнавшего по земле сухие ломкие листья, чудились стоны всех неродившихся и невыживших.