Окончание. Начало в номере от 29 апреля
Сам Пушкин никаких сведений о своем вояже в Екатеринослав почему-то не оставил, за исключением краткого сообщения в письме брату Льву Сергеевичу:
«Я соскучился, поехал кататься по Днепру, выкупался и схватил горячку по моему обыкновению. Генерал Раевский, который ехал на Кавказ с сыном и двумя дочерьми, нашел меня в жидовской хате, без лекаря, в бреду и с кружкой холодного лимонада».
Однако в библиотеках города хранятся книги днепровских (и не только) авторов, из которых можно почерпнуть массу интересных сведений о пребывании поэта в городе святой Екатерины.
Самое старое издание - это «Екатеринославский юбилейный листок 1787 – 1887 гг.». В нем собраны воспоминания старожилов, еще помнящих или слышавших о приезде Пушкина в Екатеринослав. А в секторе редких и ценных документов областной научной универсальной библиотеки имени Кирилла и Мефодия хранится «Книга воспоминаний о Пушкине» Мстислава Цявловского, вышедшая в Москве в 1931 году, в которой приведены письма екатеринославцев в газету «Приднепровский край». Один из них, Григорий Мекленбурцев уверял: «Мой покойный отчим, князь А.Н. Гирей (Аслан Никанорович, потомок крымского хана, обосновался в Екатеринославе после добровольной сдачи в плен после поражения Турции в русско-турецкой войне. – Авт.), указывал мне место, где жил Пушкин. Жил он в доме Краконини, находящемся на Мандрыковке, против усадьбы моего отчима, князя Гирея. Усадьба, где жил Пушкин, прилегает к Днепру».
Это подтверждал и некий В. Татаренко:
«… Он действительно жил на Мандрыковке... Бывший городской голова Кулабухов (Петр Васильевич. - Автор) говорил лет 10-20 тому назад моему дяде фотографу Н.А. Иванову, что дом, в котором жил Пушкин, был разобран лет 40 тому назад его отцом ввиду его ветхости... В то время здесь находилась масса вековых деревьев, а невдалеке протекал Днепр. Место это живописное…».
В 1897 году настоящий скандал вызвали «Воспоминания Андрея Михайловича Фадеева», о которых говорилось в предыдущем выпуске.
Андрей Фадеев (1790-1867), дед Елены Блаватской, служил в 1820 году в Комитете у Инзова младшим товарищем главного судьи. Правда, в Екатеринославе он с Пушкиным разминулся, поскольку во время его пребывания в городе находился в разъездах, а пересекся с ним в Одессе. В первом томе своих мемуаров, на странице 78, он со слов своей жены описал званый обед у губернатора Шемиота, устроенный в честь рождения поэта, на который Пушкин будто бы явился в прозрачных панталонах. Своих троих дочерей жена Шемиота тотчас выпроводила из зала, но в остальном гости старались делать вид, будто ничего не замечают. Так что Пушкину его проделка сошла с рук.
О злополучном бале в Москве и Петербурге стали ходить анекдоты. А воспоминания Фадеева перепечатываются до сих пор.
В книге «История города Екатеринослава» (впервые она увидела свет в 1989 году, хотя была написана до войны) Дмитрий Яворницкий собрал все эти свидетельства, дав каждому из них свою оценку. Академик тоже пришел к мнению (хотя, по его словам, и «с оглядкою»), что поэт жил именно в Мандрыковке, в доме еврея, стоявшего недалеко от реки. А свой вывод подкрепил письмом, написанным брату поэта Евстафием Рудыковским (впервые оно было опубликовано в мемуарах «Встреча с Пушкиным (Из записок медика)», вышедших в 1841 году в первом номере «Русского вестника»). В 1840-м году этот дом купил дворянин Зданович, затем - священник Венецкий, а в 1845-м - Василий Кулабухов, последний владелец.
Екатеринославскому периоду жизни поэта посвятил главы своей книги «Пушкин в изгнании» Викентий Вересаев. А в 1936 году в издании «Пушкин в жизни» нанес термоядерный удар по мемуарам Андрея Фадеева, уверяя, что немало приведенных в ней свидетельств о пушкинских днях в Екатеринославе недостоверны и носят признаки слухов, сплетен и легенд. Возможно, эпатаж и имел место, но никакого стриптиза со стороны поэта не было и быть не могло.
Тогда же местные журналисты И. Пустынский и Григорий Новополин (Нейфельд) опубликовали две объемистые работы в издании «Каторга и ссылка» (о скандальном эпизоде в них – ни слова).
Их рассказ дополнил педагог и краевед Юрий Немченко. В тоненькой книжечке коричневого цвета под названием «О. С. Пушкiн в Катеринославi» он привел любопытные подробности:
«Общество в Екатеринославе, за исключением 2-3 лиц, было очень некультурное… способ их жизни гультипацкий: карты, обжорство, пьянство, пустопорожняя болтовня и сплетни… Каких только баек не выдумывали (о Пушкине. – Авт.): пьянствует, развратничает, занимается «никчемным» делом, в общественных местах бывает в непристойном виде» (намек на инцидент на балу?).
Во время войны, находясь в эвакуации на Урале, Иван Новиков написал роман «Пушкин на юге», много страниц в котором отдал описанию жизни поэта в Екатеринославе. Писатель поселил его в Цыганском Куте, где по оврагам были разбросаны несколько еврейских домишек, на проезжей дороге стояла корчма, а неподалеку в поле раскинули свои палатки цыгане.
«Пушкин заглядывал в кочевые шатры, - писал Новиков. – Это бродячее племя еще более говорило его воображению, когда по вечерам зажигались в синеющих сумерках огни их костров и явственно доносилось гортанное пение, музыка – то заунывная, то разудалая, пляски».
Романизированный вариант мандрыковской легенды представил в 1966 году и Михаил Шатров в книге «Город на трех холмах». Путем сравнения он обосновал, что описанный поэтом островок не мог быть, как считали долгое время пушкинисты, широкой пологой косой напротив городской тюрьмы. Так, еще в календаре «Приднепровье» за 1909 год писалось: «Из этого тюремного замка, во время пребывания Пушкина в Екатеринославе, в начале 20-х г., был совершен двумя арестантами замечательный побег, послуживший сюжетом для поэмы «Братья-разбойники».
Однако, по наблюдению Шатрова, «не высок, а полог днепровский берег вблизи того острога, и тих, а не шумен Днепр в этих местах».
Только остров Становой, после запуска Днепрогэса ушедший под воду, подходил под все приметы.
Наконец, краевед Виктор Рогов в изданной в 1984 году издательством «Промiнь» книжке «Далече от берегов Невы… Заметки о пребывании А. С. Пушкина в Екатеринославе в 1820 году» отстаивал версию, что описанные Пушкиным каторжники бежали из тюрьмы на Мандрыковке.
«В 1820 году, - писал он, - в Екатеринославе было два места заключения – на Качельной площади и на территории Мандрыковки».
Правда, эту версию в 2006 году разбил профессор, кандидат искусствоведения Сергей Ревский, который рассказал мне, что в середине 1820-х годов здание городской тюрьмы перенесли на улицу Савченко (ныне – Батальона «Днепр») – где сейчас стоит шестиэтажный дом №6. На Мандрыковке же никакой тюрьмы никогда не было. Но, возможно, был какой-то перевалочный пункт этапа? Типа нынешнего изолятора? Кто знает.
Вересаев единственный из всех описал и эпатажный костюм, в котором поэт въехал в Екатеринослав – красная рубашка, опоясок и поярковая шляпа. И то, каким неприличным словам Пушкин обучил попугая своего «работодателя» - Ивана Инзова.
Кое-что полезное можно вычитать и во второй части путеводителя «Пушкинские места», увидевшем свет в 1988 году в Одессе. По словам одного из авторов, Людмилы Щербиной, «Пушкина не могла удовлетворить обстановка постоялого двора, творчество требовало уединения, и поэт переезжает на берег Днепра, в местность Мандрыковку, в домик Краконини (дом не сохранился)».
Один нюанс – в Екатеринославе Пушкин не написал ни строчки!
Все факты и предания о южной ссылке поэта свел воедино Виктор Михайлов в карманном издании «У Лукоморья», изданном в 1991 году в Запорожье, а в 2001-м - Николай Чабан в фолианте «Дніпропетровськ: минуле і сучасне», сделав любопытную ремарку о том, что «Екатеринославская интеллигенция тепло приняла Александра Сергеевича».
Известный пушкинист Юрий Лотман в своем фундаментальном исследовании «Александр Сергеевич Пушкин» эпизоду пребывания поэта в Екатеринославе, к сожалению, посвятил лишь пару абзацев третьей главы и ничего нового не сообщил.
Зато любопытный штрих в южную пушкинскую одиссею, о поиске поэтом сведений о своем пращуре – воеводе Андрее Ржевском, внесли в 2005 году Елена Аливанцева и Наталья Василенко в первом томе «Литературного Приднепровья».
А еще в областной библиотеке хранится сборник «Сибирский венок Пушкину – красноярцы: стихи, рассказы, статьи, повесть», изданный в Красноярске в 1999 году, с автографом прапраправнучки Александра Пушкина, доктора сельскохозяйственных наук Галины Северьяновны Усовой. Эту книгу в 1999 году раздобыла заведующая сектором редких и ценных документов Людмила Гурай, лично навестив прапраправнучку поэта в Мичуринске (в прошлом Козлов) Тамбовской области.
Метки: городские байки
