Думайте сами, решайте сами: чем грозит умышленное сокрытие чиновниками своего имущества

И в чем разница между е-декларированием и налоговой декларацией

31 октября 2016 года истекает срок подачи «антикоррупционных» электронных деклараций за 2015 год для высокопоставленных чиновников (президента, премьера, народных депутатов, главы НБУ, госслужащих категорий «А» и «Б» и проч.). Все остальные чиновники (например, руководители госпредприятий и депутаты местных советов) будут подавать электронные декларации уже за 2016 год до 1 апреля 2017 года. Ответственность за декларирование заведомо недостоверных сведений (к которому в некоторых случаях может быть приравнена и умышленная неподача декларации) ужесточена: за это предусмотрена уголовная ответственность вплоть до лишения свободы на срок до двух лет. О том, каким образом законодатели предлагают определять умысел в сокрытии доходов, и почему не следует ставить знак равенства между антикоррупционным и налоговым декларированием, специально для Forbes поясняет юрист Галина Мельник.

Конечный срок подачи электронных деклараций за 2015 год приближается к концу, но чиновники не спешат подавать декларации и раскрывать свои активы. Довольно частой причиной такой неспешности называют сложность и непонятность формы декларации и порядка ее заполнения, перебои в работе системы на сайте антикоррупционного ведомства (то не загружается интерфейс для заполнения декларации, то не отправляется заполненная форма), а наиболее смелые чиновники обосновывают свое бездействие тем, что утвержденная ведомством форма декларации не соответствует закону.

Тем не менее, в силу введения уголовной ответственности за неподачу декларации и сокрытие сведений в ней, чиновникам стоит задуматься о том, насколько вышеуказанные отговорки могут их оградить от столь неприятных последствий, как привлечение к уголовной ответственности. Напомним, что умышленная неподача декларации, а также указание в поданной декларации заведомо недостоверных сведений (которые расходятся с правдивыми более чем на 344 500 гривен), могут повлечь уголовную ответственность вплоть до лишения свободы на срок до двух лет.

Ключевым моментом в данном случае является умысел декларанта, то есть, он должен был преднамеренно не подать декларацию или же умышленно скрыть или исказить указанные в ней сведения. Преднамеренная неподача декларации будет иметь место, когда лицо имело фактическую возможность подать декларацию, но умышленно этого не сделало. Для привлечения чиновника к уголовной ответственности правоохранительные органы должны будут доказать в ходе расследования, что декларация могла быть подана.

В свою очередь, чиновник будет иметь возможность ссылаться на то, что он предпринял все попытки подать декларацию, но в силу объективных причин не мог этого сделать. Например, система не работала или ему не позволило состояние здоровья. Вопрос в том, как такие аргументы оценит конкретный судья, который будет рассматривать это дело. И если длительная болезнь еще может быть воспринята адекватно, то ссылка на сбои в системе, при наличии значительного количества успешно поданных деклараций, вряд ли сработает.

Как разъясняет антикоррупционное ведомство, умысел в отношении сокрытия объектов в поданной декларации заключается в том, что декларант осознавал недостоверность декларируемых сведений. То есть, имеется в виду прямой умысел, а ошибочные суждения о стоимости того или иного имущества для целей его декларирования не учитываются.

Как же доказать, что чиновник не добросовестно ошибался, а именно злонамеренно скрыл активы, и, соответственно, должен быть подвергнут уголовному наказанию?

Прямой умысел, о котором говорит антикоррупционное ведомство, означает, что декларант знал или должен был знать, что он указывает некорректные сведения в своей декларации. Здесь все зависит от конкретного объекта декларирования, от того как он приобретался, проводилась ли его оценка, о которой знал декларант (например, как заказчик такой оценки), высказывался ли ранее декларант при свидетелях о стоимости конкретного объекта или о наличии у него объектов, которые впоследствии в декларации не были отражены. Например, если чиновник был стороной договора, в котором была указана стоимость актива (например, договор купли-продажи) или в связи с заключением которого проводилась оценка такого актива, вряд ли можно говорить о том, что он не знал его стоимость.

Также во внимание будут приниматься факты отражения сделок и объектов в налоговых декларациях, поданных чиновником (декларации об имущественном состоянии и доходах физических лиц). В них, помимо полученных доходов, также указываются сведения о недвижимости, земле, транспортных средствах, купленных и проданных ценных бумагах и корпоративных правах. Указание декларантом подобных сведений в ранее поданных налоговых декларациях также может стать доказательством того, что в антикоррупционной декларации были умышленно сокрыты некоторые объекты.

Здесь важно отметить, что налоговая декларация и антикоррупционная декларация – это два абсолютно разных документа, которые напрямую не связаны друг с другом.

Во-первых, налоговую декларацию подают все физические лица (в т.ч. и чиновники) в случаях, определенных Налоговым кодексом Украины (не обязательно ежегодно, все зависит от того, имеются ли декларируемые показатели), а антикоррупционную декларацию подают только чиновники, круг которых определен Законом о предупреждении коррупции, причем в любом случае требуется ежегодная подача такой декларации.

Во-вторых, налоговая декларация подается в налоговые органы для целей уплаты налога, а антикоррупционная – в Национальное агентство по вопросам предупреждения коррупции в целях контроля соблюдения чиновниками антикоррупционного законодательства.

В-третьих, антикоррупционная декларация размещается для публичного доступа неограниченному кругу лиц (скрытыми являются только некоторые личные данные), а налоговая декларация не подлежит публичному разглашению.

В-четвертых, подача одной декларации не освобождает от подачи другой декларации. Естественно, сведения, указанные в каждой из них, могут использоваться для перепроверки корректности и полноты заполнения другой декларации, но порядок использования таких сведений пока что на нормативном уровне не утвержден.

В заключение отметим, что электронное декларирование как абсолютно новая сфера правового регулирования требует доработки и согласования многих вопросов, в т.ч. связанных с обеспечением полноты раскрытия декларируемой информации. Как это будет работать на самом деле, мы увидим на практике в ближайшее время.