О празднике Первого мая можно с полным основанием сказать: он — вечен как мир.
Его праздновали еще в Древнем Риме, прославляя Майю — «Добрую богиню». Этнограф прошлого века И. М. Снегирев в исследовании «Русские простонародные праздники и суеверные обряды» предполагал, что и Рим в свою очередь унаследовал эти традиции от более древних культур Востока и Индии, где поклонялись богине, олицетворявшей великую «мать-природу». Недаром праздник 1 мая у разных народов неизменно включал элементы, символизирующие приобщение человека к гармонии природных стихий.
Снегирев рассказывал: «Первого мая с утра римляне обоего пола выходили в поле с музыкою сбирать зеленые ветви, коими украшали двери своих родственников и друзей». Если в этот день римлянин неожиданно окатывал кого-нибудь водой из кувшина, то это считалось проявлением самых дружеских чувств и свидетельством наилучших пожеланий. В праздничные ритуалы включалось и купание в Тибре. Этот праздник словно давал человеку благословение благодатных сил солнца, воды и цветущей земли. Древние греки в этот день устраивали массовые
увеселения в рощах и садах, убирая себя цветочными венками и зелеными гирляндами. Разумеется, все это сопровождалось музыкой, танцами и щедрым угощением.
У западноевропейских и скандинавских народов 1 мая было праздником единения человека и возрождающейся весенней природы. Украшалось цветами и лентами «майское дерево», и вокруг него начинались ритуальные песнопения и танцы. Разжигались костры, через которые прыгали, чтобы очиститься «майским огнем» от злых духов. В некоторых местностях Дании и Германии праздник открывался въездом в селение конной процессии. Нарядные всадники держали зеленые ветви. Это называлось «привозить лето». Часто народные гулянья возглавляли выбранные для этого дня «майский король» и «майская королева».
Даже христианство, ставшее со временем государственной религией европейских стран, не смогло заставить людей отречься от любимого праздника. Во Франции в XIII веке, во времена Людовика Святого, «майское дерево» неизменно ставили на площади перед королевским дворцом. А шведский король Густав I в XVI веке однажды сделал «майским королем» архиепископа Иоанна Магнуса, и тот без смущения возглавил шумное народное веселье, к которому охотно присоединился и королевский двор. Существовал обычай первомайского праздника и у западных славян.
День 1 Мая в средневековых европейских училищах был неучебным, и радостные школяры, вырвавшись из душных, сумрачных помещений, устремлялись на природу вместе со своими наставниками. Младшие ученики затевали веселые игры и забавляли публику гимнастическими трюками, старшие соревновались в декламации и пении кантов. Учителя к этому дню сочиняли комедии или трагедии, а ученики их разыгрывали.
Из Польши этот обычай перешел в Киевскую Академию. А с конца XVII века, когда по всей Руси начали появляться духовные и светские училища, вместе с ними распространялись и первомайские празднества, — но поначалу они воспринимались как сугубо «школьные».
В начале XVIII века поселенцы Немецкой слободы в Москве обратились к Петру I с просьбой узаконить для них праздник первомая и выделить для этого подходящее место. Поначалу им отвели рощу за Семеновской заставой. Гулянье проводилось в любую погоду, даже дождь не служил помехой.
Сам император, если находился в это время в Москве, непременно посещал праздник вместе со своим семейством. Ф. В. Бергхольц, прибывший в Россию в свите герцога Голштинского, в дневнике за 1724 год подробно описал праздник 1 мая в Москве: «Погода не очень-то благоприятствовала первому гулянью, которое иностранные купцы обыкновенно устраивают здесь в этот день в Семеновской роще, потому что не только шел дождь, но даже околополудня в первый раз гремел гром».
И тем не менее в пятом часу пополудни император с семьей отправился в рощу. Герцог со свитой вынужден был последовать за ним. В роще уже собрались все жители Немецкой слободы, в разных местах играли музыканты. Бергхольц рассказывает: «Побыв несколько времени с императрицей и принцессами, его величество пошел к доктору Бидлоо (Об анатомическом атласе доктора Бидлоо см. «Наука и жизнь» № 3, 1980 г.) и к купцам <...> Императрица хотя и собиралась скоро уехать домой, однако же, по желанию государя, не уехала до 9 часов, потому что его величество был в отличном расположении духа и не хотел еще уезжать». Мелкий дождь, не переставая, поливал нарядную толпу.
Соскучившись сидеть в карете, Екатерина решительно распахнула дверцу и отправилась под дождем гулять по роще, изумляя иностранцев небывалой для коронованных дам отвагой. Принцессы Анна и Елизавета не рискнули последовать ее примеру. Доктор Бидлоо с женой угощал царскую семью горячим кофе и сладостями.
Молодому Н. В. Гоголю, приехавшему из провинции в Петербург и стремившемуся увидеть столичный Первомай, этот холодно- чопорный аристократический праздник не пришелся по душе. С присущей ему иронией Гоголь писал родным в 1829 году: «Все эти, однако ж, гулянья несносны, особливо екатерингофское первое мая: все удовольствие состоит в том, что прогуливающиеся садятся в кареты, которых ряд тянется более нежели на 10 верст и притом так тесно, что лошадиные морды задней кареты дружески целуются с богато убранными длинными гайдуками. Эти кареты беспрестанно строятся полицейскими чиновниками и иногда приостанавливаются по целым часам для соблюдения порядка, и все это для того, чтобы объехать кругом Екатерингоф и возвратиться чинным порядком назад, не вставая из карет. И я было направил смиренные стопы свои, но, обхваченный облаком пыли и едва дыша от тесноты, возвратился вспять».
В 1889 году международный конгресс рабочих, собравшийся в Париже, постановил считать этот день праздником солидарности всех трудящихся.
После 1895 года рабочие в разных городах России стали собираться на «маевки» уже подальше от мест массовых гуляний, чтобы послушать ораторов-марксистов о тактике экономической и политической борьбы.
История Первомая прежде всего связана с традициями городской культуры, и неудивительно, что в конце концов он стал праздником, объединившим славянские народы. И дело здесь, видимо, не только в том, что этот день был наконец узаконен в качестве «красной даты». Этот весенний праздник был одинаково близок сердцам людей разных эпох и стран, потому что через память поколений нес вечную мечту о гармонии расцветающей природы и вечном стремлении человека к обновлению жизни.