Три ужасных дня в июле подкосили путинский фарт надолго, если не навсегда. В ставшей знаменитой песенке «Ла-ла-ла-ла-ла» есть всего два слова, причем второе мало кому понятно за пределами бывшего СССР. Но мир поёт. Слово «Путин» из имени собственного становится нарицательным.
Три дня в июле. Часть первая. Потные президенты и дама на исходе
Тремя роковыми ударами завершилось южноамериканское путешествие Путина. Три страшных дня подряд. 15 июля — авария в метро. 16 июля — объявление Бараком Обамой нового пакета санкций. 17 июля — уничтожение российской ракетой малазийского «Боинга» и 298 убитых.
Эти события кажутся нагромождением нелепых совпадений, хотя, вдумавшись и всмотревшись, мы без особого труда обнаружим вполне осязаемые причинно-следственные связи и между ними, и внутри каждого из них. Вновь, как и следовало ожидать, закономерности, присущие режиму Путина, пробили себе дорогу сквозь толпу случайностей. Но это следующая тема. И хотя три июльских удара судьбы как бы выдавили из нашей оперативной памяти итоги путинской, как он сказал, самой долгой командировки, само по себе это мероприятие скорого забвения не заслуживает.
Что бы ни сделал Путин, подобострастные, а потому ленивые умом журналисты кремлевского пула называют «историческим». Назвали и эту поездку. Забавно, но это тот редкий случай, когда подхалимы приблизились к пророкам.
Российская дипломатия последнего десятилетия никогда не будет названа «лавровской». Хотя сам Лавров, мужчина видный, ловко сочетает в себе как бы несовместимые достоинства: он и вальяжен, и суетлив. Он как бы весь в делах. Он не пропадает с экранов. Он вечно куда-то летит и кому-то звонит. Он почти не путается во лжи, которую надежно зазубрил и способен лихо оттарабанить без суфлера.
Но только это всё суета. В розовом саду отечественной дипломатии Лаврову не подведомственны ни лепестки, ни шипы. Даже метлу для опавшей листвы ему выдают под расписку. В том, что вокруг России образовалась зияющая пустота, что главной опорой наших союзов служит преданная Никарагуа, а ближе никого из друзей просто не осталось, — в этом зеркально отразился угрюмый дар Путина видеть в каждом, кто им еще не куплен и не завербован, заклятого и коварного врага.
ВесьXXIвек не задался российской дипломатии. Никто нас не любит, но это полбеды. Нами брезгают. Деньги берут, а так — нет. Уже давно. Но и на этом тоскливом фоне год нынешний, 2014-й, выделяется чередою чудовищных, беспримерных неудач.
В самый ответственный момент тщательно продуманной операции со службы сбежал трусливый Янукович. Триумфальный отъем Крыма обернулся чемоданом без ручки. Евразийское экономическое пространство с Беларусью и Казахстаном тихо булькает на слабом огне: пахнет вкусно, а кушать нечего. Поездка во Францию, в гости к заклятым союзничкам, запомнилась как череда унижений. Большой китайский друг, не переставая любезно кланяться, ободрал с газом как липку. Рыхлые атлантические «коллеги», вопреки своей репутации «полезных идиотов», не искусились природным газом и чуть ли не засобирались идти войной. И даже Украина, ну, не страна же, кусок земли под гречку, даже по имени окраина, и та вдруг закусила самостийные удила и сама избрала себе президента. Сама. Никого не спросив. В первом же туре. Это терпимо?
Путин отправился в Латинскую и Южную Америку, на задний двор зарвавшихся вашингтонских коллег, с нескрываемыми намерениями переломить течение нехорошего года. Расчет был на то, что там, где дальше некуда, в кругу потных, толстых, загорелых, алчных, но в целом славных ребят из числа захолустных президентов к нему вернется его знаменитое умение обаять и убаюкать собеседника. Обещая кому оружие, кому вето при голосовании в ООН, а кому и просто деньгами на лапу, Путин полагал вполне осуществимым собрать в кучку их застарелую зависть к Соединенным Штатам, сколотить на скорую руку какой-нибудь Монтевидеоский пакт братской взаимопомощи и тут же запустить этого жука за шиворот простофиле Бараку Обаме.
Из затеи не вышло ничего. Буксовало с самого начала. На Кубе Путина встречал у самолета какой-то пятый клерк седьмого бюрократа. Оба престарелых братца Кастро, полуживые повелители погрязшего в беспросветной нищете Острова свободы, предпочли не маяться в ночной духоте аэродрома. Хамы. А потом грубая накладка случилась с базой Лурдес.
Этот центр радиоэлектронной разведки, некогда построенный, а затем брошенный за ненадобностью советскими военными, предполагалось возродить, осовременить, завезти туда новую порцию российских специалистов. За аренду этого куска трущоб размером в три приусадебных участка Путин простил братьям Кастро 32 миллиарда долларов старых советских долгов.
Центральное телевидение Москвы разразилось восхищенными роликами. Их катали много раз и по всем каналам. Лурдес сулил новый Крым: ни шагу без победы! В видениях шаманов из «Останкино» давно покинутая база, с битыми стеклами и драной штукатуркой, представала скорой и неотвратимой погибелью Америки. На цветных схемах лучи Лурдеса пронзали Западное полушарие. Отныне для российских ушей, привычно ликовали комментаторы, не будет преград ни в телефонах, ни в компьютерах всех США — от пляжей Майями и до льдов Аляски.
Как известно, шпионство, особенно под электронику, штука затратная. И все же отдельные остряки не удержались от ухмылок. А не дороговато ли, иронически перешептывались они, подслушивать конторскую болтовню американцев за 32 миллиарда долларов?
Увы, действительность превзошла ожидания. Это проявилось под конец турне. Уже перед самым отлетом из Бразилии в Москву, Путин провел быструю полночную встречу с сопровождавшими его журналистами. Одним из первых прозвучал вопрос: «Появились сообщения о том, что мы возвращаемся на Лурдес. Это правда?».
Вот ответ, четкий и обескураживающий. В. Путин: «Неправда, мы не обсуждали этот вопрос». Не прояснилась картина и чуть позже, когда кто-то из репортеров уныло посетовал: «Спасибо, но про Лурдес — жалко». «Нет, ничего не жалко, — живо откликнулся Путин. — Мы способны решать стоящие в области обороноспособности задачи и без этого компонента. Здесь нет ничего необычного. Мы по договорённости с кубинскими друзьями работу нашего центра закрыли. У нас нет планов возобновления его работы».
Ничего необычного? Ну, времена! Это когда ж такое бывало, чтобы телевидение, верная шавка режима, дерзила своему повелителю? Чтобы Путин в лес, а Эрнст с Добродеевым по дрова? Уж не бунт ли это вызрел на московской Animal Farm, пока хозяин в отъезде?
Разрозненные реплики иностранной и отечественной прессы позволяют воссоздать картину, которая, скорее всего, отражает действительность точнее путинских заверений. «Кубинские друзья» просто кинули варяжского гостя. Братья Кастро, величайшие в мире мастера идеологически мотивированной халявы, ничуть не умилились щедрости Путина, простившего им старые советские долги на 32 миллиарда баксов. Эти долги никак не тяготили братцев. Они ни копейки не заплатили в прошлом, не собирались платить и в будущем. А вот за возрождение советской базы крепко надеялись получить по новым счетам. Но поскольку шпионские достоинства Лурдеса останкинскими романтиками были до безобразия преувеличены, а толку с неё чуть, Путин платить расхотел и сделка сорвалась.
И все прочие сделки — тоже. Андрей Колесников, отменный репортер «Коммерсанта», тонкий льстец и первоклассный, если не самый лучший, бытописатель высших кремлевских нравов, очень забавно отразил в своем репортаже путинские «саммиты» с президентами Венесуэлы, Боливии и Уругвая. Вот венесуэлец Николас Мадуро, здоровяк с черными, как уголья, глазами. Бывший водитель автобуса, он был подобран и возвышен своим предшественником Уго Чавесом за умеренный интеллект, безукоризненное послушание и полное отсутствие амбиций. Чавес, бывший десантник, прославился на весь мир, когда король Испании Хуан Карлос, не выдержав его назойливой болтовни, в сердцах бросил пожизненному президенту: «Заткнись!». И, что удивительно, мачо заткнулся.
Увы, Чавес, такой на вид здоровяк, в полгода сгорел от рака, после чего тихий преемник Мадуро вмиг сбросил маску ничтожества, представ перед человечеством мудрым отцом нации и лучшим другом венесуэльских физкультурников.
Слово репортеру Колесникову: «Владимир Путин вышел к нему (Николасу Мадуро), расслабленный то ли внешне, то ли внутренне. Он обнял президента Венесуэлы и наговорил ему кучу приятных вещей.
— Все, что было намечено между нами, исполняется, — говорил президент России. — Растет товарооборот...
— И улица у нас названа именем Уго Чавеса, — продолжал президент России. — Вы же знаете.
Николас Мадуро подтвердил: да, он, конечно, знает!
И книгу на русском языке ему подарили про Уго Чавеса: фотоальбом весом не меньше килограммов трех.
— Вы очень хороший и великий друг нашего народа! — воскликнул Николас Мадуро.
Встреча, впрочем, была скоротечной и заняла не больше 20 минут. Есть же такие встречи, когда слова не нужны».
Такие встречи без слов состоялись у Путина с дюжиной мировых вождей — от китайца Си Дзиньпина, с которым он только что всласть наговорился в Пекине, до немки Ангелы Меркель, которая, завела для Путина особый телефон, чтобы никогда не было занято.
Обниматься с президентами и целоваться с президентшами — важная работа, но «всё-таки основной причиной приезда сюда было участие в саммите стран БРИКС, — сказал Путин, подводя итоги перед отлетом домой. — Меня очень порадовал настрой наших коллег. Он, знаете, такой боевой, очень позитивный».
«Боевой настрой» — желанный итог для подростковой игры «Зарница». Но для группы стран, нацеленных на отъем мировой гегемонии, хочется чего-то попроще. Это желание отразилось в вопросе одного из репортеров: «Я прошу прощения, я вернусь к БРИКС. Я вчера внимательно слушал выступления всех глав государств на общем заседании. Вы говорили о том, что сделано, а все остальные говорили о том, каким бы они хотели видеть БРИКС. Вот я не увидел этой боевитости и самое главное, что не увидел — какие перспективы. Как Вы считаете, перспективы есть или на этом Новом банке развития, очень важном, конечно, на этом остановимся и всё?».
Путин живо возразил: «Нет-нет. Есть очень важная вещь, которой раньше не было. У нас принята декларация. Хотя это звучит, казалось бы, легковесно — декларация, мы в области экономического сотрудничества привыкли опираться на контракты и договоры, но это очень важный документ, который говорит о согласовании наших позиций, в том числе и в сфере международных отношений. В этом смысле можно сказать, что БРИКС приобретает совершенно новое качество. Это первое.
Что касается экономики, то у нас и план совместных действий подготовлен, и стратегия готовится. Мы ищем области, где могли бы совместно прилагать усилия и капиталы. То есть вырабатывается механизм совместного сотрудничества, и это чрезвычайно важно».
Можно смело утверждать, что Форталезская декларация (по имени городка, где совещались вожди) будет прочитана разве что десятком клерков и строго по долгу службы. Не больше. Трудно представить себе большую тягомотину в двести унылых абзацев ни о чем. Впечатление такое, будто лидеры БРИКС выполняли какую-то постылую повинность. И банк, который они создали в пику Вашингтону, напоминает мелкого рахита. Мировая финансовая пресса его рождения просто не заметила. Ну, прикиньте: все участники сольют в общий котел по 2 миллиарда долларов. Это как если бы жмоты-олигархи покупали в складчину один билет на трамвай.
Для сравнения, Сочинская Олимпиада обошлась в 50 миллиардов. Долларовые активы Китая превышают 2,5 триллиона.
Путин предложил учредить Энергетическую ассоциацию БРИКС. Это предложение было тихо отвергнуто. Он хотел создать под крышей БРИКС Резервный банк топлива и институт энергетической политики. Оставили на потом. Пригласил боевых коллег «совместно использовать российскую глобальную навигационную систему ГЛОНАСС. Для красного словца приврал, что применение ГЛОНАСС «только в сельском хозяйстве позволит повысить урожайность на 30-50 процентов». Не соблазнил.
Путин радушно пригласил участников собраться следующим летом в Уфе, где 9-10 июля намечено следующее такое же собрание. Хозяева обычно играют решающую роль в формировании повестки, однако очень не похоже, чтобы России удалось перевербовать страны БРИКС. Из всей пятерки только Россия озабочена продажей нефти и газа. Прочих заботит покупка. Разнонаправленность коренных интересов создает ту пропасть, которую официальными улыбками не преодолеть.
Бесцельность и бесплодность самого продолжительного официального вояжа Путина, со всей его непомерной свитой, эскадрильями приватных самолетов, дивизиями охранников, знаменует собою важный рубеж. Образ путинской России становится все омерзительнее в глазах ближнего и умеренно дальнего зарубежья. Через год, к совещанию в Уфе, эта отталкивающая репутация режима только усилится и окрепнет.
Еще вчера милые дамы Кристина Фернандес де Киршнер иДилма Роуссефф, президенты, соответственно, Аргентины и Бразилии, встречаясь с Путиным, обменивались приветственными поцелуями. После унизительного для бразильцев исхода футбольного чемпионата госпожа Роуссефф оказалась у выхода, скорее всего, она скоро исчезнет с политического горизонта. Аргентина в БРИКС пока не спешит, из чего можно сделать вывод, что в Уфе встречи обойдутся вообще без поцелуев.
Но состоится ли сама встреча? При всем болезненном состоянии российской дипломатии международное будущее страны не было таким мрачным, как сегодня. Эпоха дружеских похлопываний, перезагрузок непонятно как и чего, «я посмотрел ему в глаза и увидел» — все это быстро уступает место змеиным улыбкам, едва сдерживаемым угрозам и новому балансированию на грани старой термоядерной войны.
А главное, от Путина уходит фарт. Баловень судьбы становится изгоем. Это стало очевидным еще до того, как многолюдным будним утром поезд московского метро на всем ходу воткнулся в глухую стену. И тут же небо разорвала огненная молния, когда американский президент, вопреки всем расчетам, не стал дожидаться неповоротливых европейцев, объявив новые, самые жесткие санкции. Молния еще висела в небе, когда с него посыпались останки «Боинга», убитого русской ракетой.
Что означает это тройное знамение, и какое завтра сулит оно и лично Путину, и всем нам? На ровном ли месте споткнулся несчастный поезд или его увела в тупик пухлая рука чекистского режима? Стукнет ли незрелого Обаму по макушке путинским бумерангом? Удастся ли свалить хоть на Порошенко, хоть на Гиркина проказы нашего туповатого Генштаба, запутавшегося в приказах Путина?
Три дня в июле. Часть вторая. Фарту конец
Каждый день приносит нам новые свидетельства того, что ничто не ново под луной. Особенно под нашей. Все неожиданности ожиданны, стихии предсказуемы, а пророков в Отечестве изобильно, хотя многие уехали.
Три роковых дня в июле это выпукло очерчивают. Взрывы, пожары, наводнения, уж на что штучные явления, а все как бы на одно лицо.
15 июля 2014 года, вторник. Метро, катастрофа, Москва. Люди писали в дирекцию, что на перегоне трясет. Очень трясет, ехать страшно. Им ответили: не паникуйте, все под контролем. Погибли 23 человека.
7 июля 2012 года, суббота. Наводнение, Крымск, Кубань. Жители годами просили расчистить русло реки. Ответили: сами знаем. Погибли 172 человека.
17 августа 2009 года, понедельник. Саяно-Шушенская ГЭС, Хакасия. Генераторы ходили ходуном задолго до взрыва. Никто не ударил пальцем о палец. Погибли 78 человек.
Это лишь избранные места из отечественных потопов, пожарищ, обрушений, затоплений. Они разбросаны по огромной стране, у них разные творцы и жертвы, но сюжетами на диво схожи.
Во-первых, их основой, определяющей характер и масштаб потерь, служит не так слепая стихия, как вполне предсказуемый и, в иных обстоятельствах, легко устранимый управленческий бардак. Наукой установлено: там, где самоуправно правят бессменные истуканы, наводнения водянистее, суховеи суше, а песчаные бури несут гораздо больше песка, чем в странах с честными выборами и независимыми судами.
В-вторых, выплата компенсаций и пособий в России всегда подается как праздник раздачи слонов. Никто не знает заранее, по какому прейскуранту пойдут похоронки, инвалидности, потеря кормильца. Как правило, на пару часов прилетает лично волшебник с временно скорбным выражением лица. Он и оглашает, почем нынче мертвые души. Могут дать по миллиону, могут по два. Чем больше в одночасье погибло народу, чем выпуклее представилась начальственная безрукость, тем щедрее выплаты из государственной казны. Затраты государственного бюджета верно соответствуют бездарности государственного управления.
В-третьих, пришла беда — открывай ворота скорби одних и карьерному скачку других. И чем горше беда, тем оправданнее повод для мощной рекламной кампании в пользу высших должностных лиц. После аварии в метро на телевизионных экранах солировал, понятно, мэр Собянин. Но потому только, что главный человек был в отъезде. А иначе пришлось бы мэру уползти на второй план, в свиту, откуда и заверять, если спросят, что все понял и больше не будет.
Когда Путин вышел к журналистам перед отлетом в Москву из Бразилии, его спросили про новый пакет санкций, только что объявленных американским президентом. Путин откликнулся, как в лучшие дни: «Да что вы говорите?». Хотя это чуть многословнее, чем гениальное «Она утонула», но тоже здорово. А главное, показывает, что Обама зря старался, нас голыми руками не ухватишь. При этом Путин не раз упомянул бумеранг, имея в виду, что, брошенный неумелым Обамой, он его же и стукнет по башке. Словари говорят, что бумеранг — это такая штука, которая, сделав свое дело, возвращается в руки метателю, а не бьет его же по черепу. Впрочем, Путину виднее.
А что остается российскому населению, пока бумеранг летит к нам? Эти санкции — они что-нибудь существенно изменят в нашей жизни? Подорожают ли кисломолочные продукты? Подешевеет ли рубль? И вареная колбаса, эта королева советского потребительского рынка, — она опять будет наполовину из туалетной бумаги или лауреаты Сталинской премии (кстати, пора возрождать) придумают ей другое импортозамещение?
«Да что вы говорите?» — эта величественная ирония была срочно положена на музыку и не раз пропета соло и хором: Медведевым, Нарышкиным, Матвиенко, правительством, депутатами, любимыми народными публицистами главных канализаций. Голоса разные, мотив один: ах, как нам повезло! Прежде, без оздоровительных санкций, мы сдуру покупали чужие айфоны, обогащая Америку. Завтра седлаем свои, много лучше, а озолотим себя. Планы Путина — планы народа. Нас бьют, а мы летаем.
И даже трагедия малазийского «Боинга», сбитого над терзаемым Донбассом, как-то странно улеглась в колею российской обыденности. Ну, сбили, ну! «Птичка упала», как сказал, кого-то ужасно напоминая, Гиркин-Стрелок. И опять болото подернулось ряской застоя. Хотя оснований для постной дрёмы — никаких. Андрей Илларионов, аналитик пунктуальный и дотошный, первым отметил совершенно беспримерную суетливость нашего нацлидера, который, через 15 минут после падения «Боинга», известил о трагедии коллегу Обаму. Просто так, из соображений любезности. Это, вероятно, единственный в истории случай, когда президент одной страны поспешил первым, раньше всех, уведомить президента другой страны о том, что вооруженные силы третьей страны сбили гражданский самолет четвертой страны, причем большинство погибших составляли граждане пятой страны.
Если взять поодиночке события страшного 2014 года, то среди них нет ни одного, которое в том или ином виде не повторяло бы уже свершившегося. Да, подобных жертв московское метро не знало. Однако разных технологических несчастий, вполне сравнимых своими последствиями, случилось предостаточно. Да, Крым давненько не брали. Последний раз еще в боевом 44-м. Но зато отрезали от мелкой Грузии Абхазию и Южную Осетию. Да, на Донбасс не зарились, никаких претензий не предъявляли. Но зато прошли высшие курсы поддержания сепаратизма в Приднестровье. Не посягали на Новороссию, но вполне определенно грозили кулаком прибалтийским жидобандеровцам, или как их там.
То есть все уже было. И все сходило с рук. И не только внутри, где население всегда отличалось особой понятливостью. После нападения на Грузию приезжал какой-нибудь парижский франт Саркози, извинительно помахивая оливковой веткой. Постоит, потопчется у кремлевского порога. Давайте, просит, заключим соглашение имени меня. Вам, мол, все равно, а я прославлюсь миротворцем. Путин даже сапог не надевает, так скучно. Иди, посылает Медведева, скажи пацану, чтоб не нервничал: будет ему мир.
Долгих 15 лет Путин был баловнем судьбы. Тихо спивавшийся завклубом из унылого военного городка в заштатном оккупированном Дрездене, неудачник из мира гэбэшных интриг и гарнизонных сплетен, он в звездный миг вознесся над миром, и больше уже не снижал высоты. После четверти века нудной, беспросветной жизни вертухаем с двумя просветами на кальсонах он все же прорвался в другой мир, который сумел волшебно очаровать: Собчак, Чубайс, Березовский, Бородин, Кириенко, Ельцин, старый Буш, молодой Буш, Шредер, Берлускони, Мубарак, Каддафи, Меркель... Весь глобус пал к его ногам. А дальше — просто штабелями, коллегиями, Олимпийскими комитетами. Ну, обожали.
15 лет ему никто и слова поперек не вымолвил. Конечно, возражали, когда и если он разрешал. Но мягко, с придыханием, чтобы не взволновать, тем более не разозлить. 15 лет его внимательно разглядывали сотни внимательных, вдумчивых глаз. Его привычки и пристрастия, его вкусы и склонности изучали десятки умных, проницательных мужчин и женщин, прилагавших недюжинные усилия к тому, чтобы выглядеть глупее и пошлее, нежели они были на самом деле. Вера в собственную избранность, которая всегда тлела в нем, 15 лет тому назад вспыхнула ярким факелом и с той поры вела от победы к победе.
Да и как было не поверить в благосклонность судьбы? Ельцин, старый, больной, испуганный, на глазах заметно глупевший, льстиво писал про «чудесную Володину улыбку». Непоседливый Березовский азартно рыл другим могилы, уверенный, что себе всегда успеет. Тертый Чубайс, прикинув, как изящно он обставит этого простачка к следующим выборам, путано объяснял заморским гостям, «who is Mr. Putin» и почему ему стоит жать руку.
Конечно, не все нажитое было наградой фортуны. Не зря Путин любил приговаривать, что «везёт тому, кто везёт». И все же нефть крайне удачно дорожала в самые нужные моменты, недруги помирали как по расписанию, а свободолюбивая отечественная интеллигенция, как и указывал великий Ленин, вновь оказалась дерьмом.
Метро, санкции, самолет — эти три дня подряд, с 15 по 17 июля, выстроились в ряд будто нарочно для того, чтобы разрушить его веру в свою богоизбранность. Но если прикрыть глаза и отвлечься от этих роковых дней, то следует признать, что весь 2014 год будто проклят какой-то слепой, глухой, уродливой, но прекрасно информированной ворожеей. И эта гнусная карга выболтала всему миру, что плевать ему было на везенье, а нужен был ему и всего более ценился им тот дар свыше, который называется фарт.
Везенье — это поехал в отпуск и встретил единственную. Когда попутчик в вагоне оказался Жванецким. Когда парашют, который никак не раскрывался, все же раскрылся. А если ты украл миллион, а посадили другого — это не везенье. Это фарт. Стать министром по списанной диссертации, пукнуть в почтенном обществе без разоблачений, продать украденного пса, избежав покусаний, — все это чуждо нечаянному счастью, но невозможно без фарта.
Три ужасных дня в июле подкосили путинский фарт надолго, если не навсегда. В ставшей знаменитой песенке «Ла-ла-ла-ла-ла» есть всего два слова, причем второе мало кому понятно за пределами бывшего СССР. Но мир поёт. Слово «Путин» из имени собственного становится нарицательным. В России быть против Путина опасно. Вне России быть за него — неприлично. Этот оценочный разрыв история еще ни разу не решила в пользу России. И чем гневливее кремлевская пропаганда отрицает очевидное, тем смешнее она смотрится.
Как показывают последние опросы, две трети россиян не страшатся западных санкций. Народ-победитель пребывает на той высоте духа, который характеризуется формулой «а мы летаем». Финальная стадия этого эмоционального процесса сопровождается обычно мелодией «ла-ла-ла-ла-ла». Где-то посредине беспорядочного падения в пропасть стоит запустить общероссийскую продовольственно-вещевую лотерею с главным вопросом: какой из товаров народного потребления первым исчезнет из продажи? Соль, макароны, колготки? Победитель получает паек вне очереди.
Беда подневольной страны в том, что ей не выбраться непобитой из-под обломков личной диктатуры. После Путина будет хуже, чем при Путине — это аксиома. Так было всегда. Паук не покидает своей паутины, пока от увязшей мухи не останется сухая обложка.
Я знаю, о чем думала муха в свои последние мгновенья. Как и все мы в недалеком будущем, она решала вечный вопрос: кто виноват?
Владимир Надеин, Ежедневный журнал
Метки: война, моральные уроды, Путин, Россия