Борис Филатов: «Люди разделены непониманием, а цели у всех похожи»

Одним из главных смыслов Майдана было устранение лобби олигархов на всех уровнях власти. Поэтому назначение представителей крупного капитала на государственные посты вызвало неоднозначную реакцию в обществе. Но если у Сергея Таруты в Донецке пока не получается овладеть ситуацией, то Игорь Коломойский за короткое время превратил соседний Днепропетровск в форпост украинской государственности на Юго-Востоке страны.

The Kiev Times публикует интервью с Борисом Филатовім, который также представляет во власти крупный капитал на посту заместителя губернатора Днепропетровской области по внутренней политике.

Филатов — юрист, бизнесмен, журналист, участник международного космического проекта Virgin Galactic.

— О вас ходит много разных историй в Интернете. Ваша страница в Facebook, насчитывающая более 30000 подписчиков, тоже дает пищу для всевозможных, в том числе негативных, интерпретаций. Столь активное присутствие в виртуальном пространстве для вас — это инструмент взаимодействия, влияния или самовыражения?

— Я долго занимался корпоративным консалтингом. Воевать приходилось с сильными игроками. В любом корпоративном конфликте всегда есть место негативу. Против меня были задействованы целые программы черного PR, поэтому и в Интернете остался соответствующий след. Поэтому, когда я решил лететь в космос, мой товарищ предложил мне популяризировать свой полет через Facebook, чтобы рассказать людям больше о себе как о личности.

Естественно, первый космический турист из Украины заинтересовал пользователей, но тут вдруг началась революция…

— Вы имеете в виду евроМайдан-2014?

— Да. В котором я вместе с друзьями с первых дней принимал участие.

— Друзьями-политиками и бизнесменами?

— Обычными парнями, представителям так называемого среднего класса и подчас даже простыми работягами. Я никогда не выбирал друзей по социальному и финансовому статусу. К тому же общение с разными людьми позволяет понимать реальные настроения в обществе. Так и я начал на странице в Facebook комментировать события Майдана. И вскоре получил новую порцию негатива. На сей раз от российских пропагандистов, которые, выдрав из контекста фразу, обозвали меня «вешателем». Причем без всяких кавычек. Впрочем, это только увеличило мою популярность в Сети.

— Да. Сейчас уже 5000 френдов и 30000 подписчиков. Сначала пытался всем напоминать, что страничка вообще-то посвящена космосу. Но большинство людей волновал не космос, а общественно-политическая ситуация в стране.

— Вы делали какие-либо прогнозы по евроМайдану?

— Был уверен, что все закончится досрочными выборами президента — с участием Януковича. Это был мой единственный прогноз, в котором я ошибся. Друзья до сих пор подшучивают надо мной. Но кто же мог подумать, что режим Януковича перейдет черту?

— Когда вы поняли, что ошибаетесь?

— В тот момент, когда на Майдане начали убивать людей. Стало понятно, что власть прошла точку невозврата.

— Нынешняя власть, представителем которой вы являетесь, так до конца и не разобралась, кто тогда стрелял…

Ну я бы не был столь безапелляционен. Хотя вопросов остается много. У нашей Революции осталась масса секретов. Есть вопросы, но ответов нет. Считаю, если мы хотим построить новую новую страну, то представители компетентных органов обязаны дать предельно аргументированные ответы. Для движения дальше необходимо разобраться в том, что происходило в действительности.

— Что мешало дождаться выборов в 2015 году и избрать нового президента?

— Рейтинг Януковича таял, но власть он так просто не отдал бы. Мы с коллегами не раз анализировали ситуацию и пришли к выводу, что Янукович был готов идти на любой сценарий выборов. Только рейтинг в 7 % не давал ему шансов выиграть, в любом другом случае он бы просто пошел на массовую скупку голосов и тотальные фальсификации. Клика Януковича, доведя людей до черты бедности, практически легализовала покупку голосов избирателей. Поэтому выход у общества был один — устранить эту власть. Хотя до какого-то момента я не был особым приверженцем такого исхода событий.

— До какого момента?

— До начала массовых избиений и выкрадываний протестующих на Майдане. Считаю, что любой человек, имея систему нравственных координат, не может спокойно наблюдать, как власть допускает подобное. До чего нужно довести людей, чтобы они массово начали вооружаться и бросать в милицию бутылки с горючей смесью? Поэтому устранение власти насильственным путем явилось вполне логичным итогом ее деятельности. Ожидаемым всеми, кроме самой власти.

В свое время, общаясь с властной элитой, я предупреждал, что так долго продолжаться не может. «Вас вынесут», — говорил я им. А они мне не верили, а верили в свою силу и безнаказанность. Скажу больше, если бы не нынешнее российское вмешательство и угроза внешней агрессии, то для многих представителей власти участь была бы страшнее. Все могло закончиться просто судом Линча. Они просто не понимали даже, насколько люди их ненавидят!

— Прошлая власть проиграла информационную войну?

— Конечно. Но проиграла не потому, что не могла использовать преимущества, а в силу своей ограниченности и самоуверенности. Президентская свита оказалась неспособна проводить вразумительную информационную политику. То же самое происходило и на региональном уровне. Помню, когда вел телепередачу на днепропетровском ТВ, высокопоставленных персон в студию удавалось пригласить лишь путем личных уговоров. Стоило начать коммуникацию через заместителей, помощников или советников, и ты упирался в сплошную «серую массу». А безынициативные люди не могут выиграть информационную войну. Они все время лишь ждут «команду».

— Роль журналистики в построении сильного государства?

— Свобода слова не должна подвергаться сомнению. Журналистика – это способ отражения объективной реальности субъективными методами. Просто нельзя переходить грань, когда журналистский субъективизм подменяется погоней за сенсацией и желанием удивить аудитории. И сегодня многие наши журналисты этим грешат.

— Насколько вы открыты для прессы?

— Настолько, насколько хватает времени для общения с «акулами пера». За последний месяц мы с коллегами по областной государственной администрации дали несколько десятков интервью – от британской Guardian до российского «Коммерсанта», не говоря уже об отечественных СМИ. Если кто и ушел от нас с пустыми руками, так только потому, что не дождался «окна» в плотном рабочем графике.

И, заметьте – ни одной заказной публикации о достижениях области за это время не появилось. Нас хвалят и ругают исключительно бесплатно.

— Существуют ли закрытые темы?

— К сожалению, существуют. Приведу пример. Мы создали Совет обороны области. Учитывая военные условия и серьезность ситуации в стране, я не могу подробно рассказывать о планах и задачах этой структуры. Мой ответ о том, что Совет создан для координации действий на случай военного вторжения, журналистов не устраивает. Начинаются домыслы, слухи выдаются за факты.

Когда я нервно реагирую на подобные случаи, меня обвиняют в нежелании разговаривать в прессой. Хотя оценивать власть нужно не по словам, а по делам. Журналисты, власть, народ имеют сегодня одну высшую цель – сохранение мира. Не надо в погоне за сенсацией этому мешать.

Хотя, если рассуждать глобально и строить государство с сильной информационной составляющей, то думаю, что Украина в первую очередь нуждается в национальной идее.

— В чем она, по вашему мнению, состоит?

— Мы должны уйти от тесной привязки к России. Украина выбрала свой путь. Назад дороги нет. Украинские реалии вступают в конфликт с путинской мифологией «сильного российского государства»? Прекрасно.

Наш ориентир – интеграция с развитыми странами Европы, где человек защищен социально и юридически. Ведь общество можно считать развитым, только если в нем есть гражданские права и свободы.

Другими словами, нужна альтернатива пресловутому «русскому миру». Необходимо прекратить спекулировать на общей истории. Ко мне часто приходят поспорить сторонники «славянского единства», которые хотят в Россию. И я прошу их назвать имя человека, заставившего славян (!) смотреть друг на друга сквозь прицел автомата, разрушившего выстараданную идею «браства» наших народов на десятилетия вперед.

Мои оппоненты стыдливо молчат. Страна, в которой бывшие гебисты захватили власть, сели на нефтяную иглу и пытаются силовыми методами возродить империю, не может служить положительным примером.

Если уж на то пошло, именно демократическая Украина имеет шансы стать, пусть в отдаленном будущем, свободным и ментально здоровым центром объединения славян, наполнить новым смыслом гордый статус “Киев — мать городов русских”.

— А какой Украина будет в ближайшие 10 лет?

— Здесь поводов для оптимизма мало. Наша страна на глазах превращается в Израиль. В том смысле, что у нас уже есть свой «Сектор Газа». Зона замороженного конфликта, откуда будут постоянно проникать деструктивные элементы и настроения. Пока в России у власти Путин, пока Россия в Крыму, — Крым — это дестабилизирующий фактор для Украины. Единственный вариант избежать опасности — отгородиться высоким забором, как отгорожен тот же Сектор Газа. Ну и нас появился сосед, который мечтает «сбросить нас в море», как мечтают сделать это арабы с Израилем.

Это не страшилки — это реалии нашей жизни. И чем быстрее мы поймем, что Россия и ее фашистский режим никогда не успокоятся, тем лучше.

— «Я верну Крым Украине!» На ваш взгляд, это реальность или политический популизм?

— Я обсуждал ситуацию в Крыму со многими политиками, в том числе и с весьма влиятельными экспертами из России. Им всем непонятна логика действий Путина. На мой взгляд, у него вообще был другой сценарий в отношении Украины. И этот сценарий постоянно корректируется.

Пока у власти Путин, он будет держаться за Крым. Крым для него — своеобразный фетиш. Бессмысленный символ возрождения национального достоинства. Как будто достоинство заключается в военных парадах и барабанном бое, а в не количестве спасенных онкобольных.

Однако в свою очередь украинская власть совершила ряд фатальных ошибок, результатом которых и стала потеря Крыма.

— В чем вина Украины?

— Мать — не та, которая родила, а та, которая воспитала. Крым воспитала Украина. Крым был для Украины пасынком. Хотя никто не дает права пасынку плевать в лицо своей приемной матери. Правда, теперь посмотрим как он будет счастлив в «великой семье народов». Уверен, что прозрение уже наступило…

— Вы считаете, евроМайдан победил?

— Да. Уверен в этом. Я вижу уровень самоорганизации людей, их горящие глаза, их веру в перемены.

— Надолго ли хватит горящих глаз и веры?

— Навсегда. Это трансформация, которая произошла на ментальном уровне и закрепилась в сознании миллионов украинцев.

— События на Востоке страны – это проявление несогласия с победой евроМайдана?

— Я бы не использовал термин «сепаратизм». Люди на митингах не всегда понимают его значение. Представьте среднестатистического жителя Донбасса, которого постоянно с экрана телевизора называют сепаратистом. Да он, в конце концов, поверит в это! Нужно отделять преступников и наемников от людей, которых не услышала власть. От людей, которые просто желают лучшей жизни. С ними надо работать индивидуально.

Пример: приходят ко мне левые и пророссийские активисты и начинают требовать поддержку федерализации. Сажаю их за стол, даю ручку, бумагу и прошу сформулировать свои требования. И они пишут. Самое интересное, что под восемью из десяти пунктов я готов подписаться (децентрализация, формирование бюджетов снизу вверх, повышение роли местного самоуправления и т.д.).

Люди разделены непониманием. Они оперируют понятиями, не понимая их значения. А цели у всех похожи.

— Днепропетровск — центр новой Украины?

— Мы вас скоро удивим (улыбается).

— Комментарий из Facebook: «Если Коломойский вокруг Днепропетровска объединит всю Украину, то это будет самый изощренный способ прихода к власти президента».

Я видел этот комментарий. Днепропетровск всегда был самым проукраинским на условном Юго-Востоке. Днепропетровск показал, что менеджеры, чей успех и состоятельность подтверждены капиталом, способны взять ситуацию под контроль и восстановить или сохранить мир после того, как прежняя власть капитулировала.

Мы много работали, чтобы не допустить ситуации, подобной той, что случилась в Донбассе. Тот же Коломойский не стесняется общаться со всеми политическими силами лично, в отличие от своих коллег из других районов Украины.

— Вам нравится быть во власти?

— Я циничный идеалист. Воронка революции, в которую я попал, была и остается мало прогнозируемой. Не знаю, на каком берегу окажусь завтра. Если меня уволят, не расстроюсь. Если буду видеть, что нужен, и ощущать поддержку людей, то политическое будущее возможно. Если же нет — спокойно уйду. Но сейчас микс из желаний и понимания ситуации диктует мне необходимость принимать решения и совершать поступки.

— На выборы пойдете как избиратель?

— Конечно.

— По каким критериям будете выбирать?

— Меньшее из зол. Мы вернулись в прошлое, когда два достаточно одиозных персонажа выясняли отношения на всю страну. Не буду называть, кто меньшее из зол, но я принял решение голосовать именно так.

Если меньшее из зол не будет инициировать очередное переписывание Конституции, то меня это устроит как избирателя. Отмечу, что существующая парламентско-президентская модель меня устраивает…

— Возможно, сейчас Украине нужно большее зло, которое способно на решительные шаги и непопулярные решения?

— Нет. Человек, который живет местью, не может нормально управлять страной.